В предисловии к "Словарю русского церковного пения" Антоний Преображенский писал: "Если спросить, кто у нас знает историю русского церковного пения, кто владеет пониманием его технического устройства, или - вообще - кто сведущ в этой области, то ответ ясен для всех - у нас слишком мало распространены знания по церковному пению. Укажем для примера на учителей церковного пения, на наших церковных певцов и регентов... это только практики, иногда владеющие знанием общей теории музыки, набившие руку в управлении хором, и - только. История церковного пения, теория его, как особая область, им неизвестна, про сведения о духовных композиторах и, тем более, писателях по церковному пению нечего и говорить."

 
"Я получил сей дом от Господа"
 
Артемий Лукьянович Ведель родился в Киеве примерно в 1767 г. в мещанской семье. С детства имел замечательный голос. Поступил в академический хор, затем в Киевскую духовную академию. Учась в философском классе, стал регентом академического хора. Специального музыкального образования он не имел - все постигал практически, и очень успешно: даже был в студенческом оркестре первым скрипачем-солистом (иногда пишут, что Ведель учился у Сарти, но это домысел, попытка объяснить, откуда взялась его высокая композиторская техника). Слава о чудесном теноре Веделя шла далеко за пределы Киева, и московский генерал-губернатор Еропкин выписал его в Москву. По смерти последнего Ведель в 1794 г. вернулся обратно в Киев.
Юный Турчанинов, который пел тогда в хоре генерала Леванидова, так вспоминает о своем первом знакомстве с Веделем: "Мы спели старинный концерт Рачинского "Возлюблю Тя, Господи", в котором есть соло тенору. И как Ведель запел, то генерал и все присутствовавшие восхищены были до небес. Я же забыл, где нахожусь, а только слушал и восхищался небесным пением Веделя." Леванидов пригласил его управлять хором, произвел в поручика, затем в капитана и сделал своим адъютантом. Хор быстро стал лучшим в Киеве. Это период шумного успеха и расцвета композиторского таланта Веделя. Помещики дорого платили за каждую пьесу, переписанную для их капелл. Однажды, после исполнения концерта "Доколе, Господи..." князь Дашков снял с себя золотой шарф, и, положив в него 50 червонцев, подарил автору.
В 1795г. Леванидова назначили в Харьков, и Ведель переехал туда. Турчанинов, бывший его любимым учеником и живший несколько лет с ним вместе, изображает его в своих мемуарах как человека высокорелигиозного, целомудренного, истинного постника и аскета в условиях мирской жизни. Состоя на военной службе, Ведель вел замкнутый и созерцательный образ жизни, избегал общества и развлечений. Дома занимался сочинением музыки, чтением и молитвой. Ежедневно ходил в церковь, часто причащался, не ел мяса, спал на грубом войлоке. Он старался скрывать свой образ жизни от товарищей, но Леванидов однажды подглядел, что делает Ведель в свободное время - он стоял на коленях перед иконами и пел.
В 1798 г. Ведель уволился, бросил все аттестаты и чины, раздал имущество, вернулся в Киев и начал юродствовать. Его считали помешанным, но близко знавшие его люди (Турчанинов, прот. И. Леванда) были уверены, что юродство это - добровольно и сознательно. Вскоре он поступил послушником в Киево-Печерскую Лавру, продолжая и здесь вести себя странно. Турчанинов вспоминает об одном посещении: "Я нашел его в малой келье лежащим на каменном полу... Когда я вошел, то он долго лежал без всякого движения, и это меня так смутило, что я поколебался мыслями и подумал - не в самом ли деле он помешался? Как я это помыслил, он вдруг, вскочив, начал меня крестить и целовать и сказал: "Неужели, мой добрый Петр, и ты во мне усумнился?" Посадил меня на окошко, ибо ни скамейки, ни стула не было, и начал говорить такие видения и откровения, коих я и понять не мог. Только сказал, что скоро оставляет Лавру." Композиции и в это время Ведель не оставлял.
Когда ожидали приезда в Киев Великого князя Константина Павловича, митр. Мефодий просил Веделя написать кантату на встречу. Тот согласился, но вместо музыки принес конверт на имя имп. Павла, а затем исчез из Киева. Записка, содержание которой осталось неизвестным, была передана царю. Веделя задержали в Ахтырке, переправили в Киев, и по высочайшему повелению заключили в Инвалидный (сумасшедший) дом с тем, чтобы его содержали "пристойным образом, но не давали ему ни пера, ни бумаги, ни чернил." Ведель говорил посетившему его Турчанинову, что он рад, достиг цели и ничего уж не хочет, ибо "получил сей дом от Господа". Многие, в т. ч. губернатор, заботились о нем и старались помочь материально, но он все раздавал бедным и солдатам. Когда Турчанинов пришел по поручению губернатора спросить, не желает ли он ходатайствовать перед императором Павлом об освобождении из Инвалидного дома, Ведель вдруг стал убегать от него, а когда тот догнал, неожиданно закричал: "Ура! Александр на троне!" Через несколько дней дошло известие, что это так... Турчанинов вспоминал: "Это еще более укрепило меня и о. И. Леванду, что он юродствует добровольно."
По некоторым источникам, Ведель умер в 1806 г. в Инвалидном доме, но по Турчанинову (что более заслуживает доверия) - в 1810г., в родительском доме, куда переехал за несколько дней до смерти. В садике, стоя на молитве. Погребение было весьма многолюдным и торжественным. Однако, спустя четверть века, Турчанинов, бывший проездом в Киеве, уже не смог отыскать его могилу.
Музыка Веделя отличается, при полном подчинении господствовавшему тогда "итальянскому" стилю, большой искренностью, вниманием к молитвенному тексту и возвышенной сентиментальностью. Несмотря на запреты и очень долго полное отсутствие публикаций, некоторые сочинения (прежде всего "Покаяния") стали едва ли не обязательной частью репертуара многих церковных хоров и остаются таковыми поныне.
В.К. Ковальджи